Комната страха

Кто-то очень страшный скользкими руками
Держит моё сердце над огромной пропастью.
Кто-то очень добрый с белыми крылами
Не даёт упасть, не даёт опомниться.
Кто-то очень честный шепчет в мое ухо:
"Прыгай, ведь вокруг лишь одни предатели".
Кто-то очень слабый держит мою руку
И кричит: "Пошли всех к такой-то матери".
Кто-то очень сильный лупит подзатыльники
Слабому в ответ, говоря: "Без паники".
Кто-то очень умный знаками и мимикой
Закон мне объясняет аэродинамики.
Кто-то очень щедрый предлагает премию
Первому, кто дна достигнет этой пропасти.
Кто-то очень глупый предлагает щедрому
Дать пинка под зад, видимо, для скорости.
Кто-то очень жадный по карманам ныкает
Перья, облетевшие с крыльев очень доброго.
Кто-то очень тихий сопит, пыхтит и фыркает,
Звоня уже в милицию, пожарную и скорую.
Кто-то очень подлый разжимает слабому
Пальцы на руке и при этом крестится.
Кто-то очень громкий за спиной без умолку
Скачет, веселится, кривляется и бесится.
Кто-то очень важный плачет и надеется
На то, что это кончится и будет всё по-прежнему.
Кто-то очень злобный ещё сильнее сердится
На попытки жалкие уйти от неизбежного.
Кто-то очень правильный всем на нервы действует
Своими никудышными, ничтожными советами.
Только моё сердце висит над этой пропастью,
Висит и улыбается, счастливое и светлое.

Кто-то очень страшный скользкими руками
Держит моё сердце над огромной пропастью.
Кто-то очень буйный громкими словами
Предлагает спрыгнуть вниз и успокоится.
Кто-то жутко пьяный с этим соглашается,
Подливая буйному ещё немного водочки.
Кто-то очень трезвый с ними разбирается,
В ход пуская шуточки свои и отговорочки.
Кто-то очень толстый говорит, что надобно
Чего-нибудь пожрать, сладкого и вкусного.
Кто-то очень резкий убеждает толстого
Хавальник закрыть, показывая мускулы.
Кто-то очень милый трётся своей задницей
О мою ладонь без стыда и совести.
Кто-то очень вовремя объясняет пидару,
Чем эта фигня для него закончится.
Кто-то очень ушлый в объективы красочно
Фоторепортёрам рисует комментарии.
Кто-то очень левый падает нечаянно
В пропасть, и его снимают телекамеры.
Кто-то очень мощный помогает страшному
Сердце удержать. Все ахнули и замерли.
Кто-то очень главный обещает каждому
Виновных наказать за это безобразие.
Кто-то очень грязный, обнимая пьяного,
Посылает вдаль всю эту компанию.
Кто-то очень мудрый опускает занавес
И уходит прочь из моего сознания.
Кто-то очень преданный сердце моё выхватил,
Подержал в руке. "Ну, чего ты? Вот оно.
Видишь? - Улыбается. - Всё нормально, справимся.
Главное, что сердце теперь твоё свободное".

Странник

Усталый путник, потёртый плащ снимая,
Присел, боясь вдруг потерять сознание.
Он столько лет скитался, познавая
Свободы вкус, года свои теряя.
Совсем седой, разбитый и голодный,
Глаза, как небо, добрые, простые.
Он видел ими мир такой огромный,
Такой прекрасный и неповторимый.
Его камзол в пыли дорожной серой,
В душе огонь, а в памяти моменты
Ушедших дней и образ милой девы,
Чей стан сжимал в объятиях он. Наверно,
Ещё вчера шептал ей что-то в ушко,
Дарил ей ласку, нежность, страсть и радость.
И был он счастлив, только вновь под утро
Пришлось уйти, а сердце с ней осталось.
Его лицо колол холодный ветер,
И ярким светом солнце обжигало.
Его любили женщины и дети,
Но их любовь его на месте не держала.
Его звала, манила птица феникс
Куда-то вдаль, где всё совсем иначе.
И снова в путь без хлеба, без копейки
В тот дивный край, который так заманчив.

Припев:
Усталый путник налегке
По свету белому скитается.
Ничто не вечно на земле,
И он уйдёт, а нам останется
Прекрасных песен яркий свет,
Такой заманчивый, таинственный.
Он дарит радость сотни лет.
Быть может он один единственный.

Он слишком стар, но он, как прежде, светел.
В его руках рождает звук гитара.
Слова - река, слова, как тёплый ветер,
Ласкают слух и заживляют раны
Его былых побед и поражений.
Его страданий мрачные мгновения,
Его любви земное воплощение
И тяжкий крест всеобщего призрения -
Всё это было для него богатством,
Как божий дар, как искорка надежды,
Что жил не зря бродячим музыкантом,
Что пел не зря народу эти песни.
И он поднялся гордо, молчаливо,
Накинул плащ и двинулся в дорогу
На встречу смерти, а точнее - жизни.
Он к ней и шёл всё время понемногу.
И вот финал, его душа, быть может,
Живёт во мне и дарит мне возможность
Писать стихи, ценить свою свободу,
Ценить любовь и то, что так ничтожно -
Весь этот мир, в котором вы живёте,
Все ваши чувства и переживания.
Поймите, наконец, вы все умрёте,
А этот странник только скажет: "До свидания".

Припев:
Усталый путник налегке
По свету белому скитается.
Ничто не вечно на земле,
И он уйдёт, а нам останется
Прекрасных песен яркий свет,
Такой заманчивый, таинственный.
Он дарит радость сотни лет.
Быть может он один единственный.

Это...

Это... Сколько же об этом песен спето?
Тыщи или даже сотни тыщь куплетов.
Сложно быть оригинальным, но, возможно,
Я вам объективно расскажу об этом.
Этим напичканы все книги на планете,
С этим взрослые становятся, как дети.
Кстати, будьте осторожны, в эти сети
Угодить не трудно даже в Интернете.
Леди, не слезая, чахнут на диете
Ради упрямого стремления наладить
Связи с теми, кто потом будет обязан
Ночи напролёт заниматься этим.
В этом сила ядерной ракеты.
В этом смысл Ветхого Завета.
В этом муза каждого поэта.
Тайные желания все укрыты в этом.
Может запросто любого уничтожить.
Может денег на кармане приумножить.
Это сладкая до одури конфета
С кислою начинкой, засохшей, нехорошей.
Словом, всем это практически знакомо с детства,
Идёт оно от сердца к сердцу
Вечно, и никуда не деться,
И никуда не скрыться от этого процесса. Это...

Припев:
Это любовь, любовь, любовь.
Это любовь, любовь, любовь.
Это любовь, любовь, любовь.
Это любовь, любовь, любовь.

Это эхо предыдущего куплета.
Явно я не рассказал ещё о главном:
В этом задействованы все континенты
Мира, глубины морей и океанов.
Если посмотреть на это дело трезво,
Можно назвать это болезнью смело,
Можно назвать это чужим делом.
Можно, но это будет ложью, верно?
Тело созрело для такого беспредела
Раньше, чем всё остальное. Дальше:
Мука, брань, истерика, разлука.
Это обретает очертания фальши.
Значит, это не зависит от удачи.
Значит, эта штука нас дурачит.
Просто, вызывая приступ острой боли
В груди, не может быть иначе.
Это будущий сюжет для киноленты века,
Снят на "Бетакам " для человека в зале,
Чтобы он обеими руками хлопал,
Создавая шквал аплодисментов.
Словом, всем это практически знакомо с детства,
Идёт оно от сердца к сердцу
Вечно, и никуда не деться,
И никуда не скрыться от этого процесса. Это...

Припев:
Это любовь, любовь, любовь.
Это любовь, любовь, любовь.
Это любовь, любовь, любовь.
Это любовь, любовь, любовь.

Это... пока стрелою сердце не задето,
Можно считать себя достойным претендентом
В этом, бросая разным дамам комплименты,
Надеясь на возможность добиться хэппи-энда.
Вряд ли, но согласитесь, это ведь приятно,
Жадно телом ощутить неоднократно это
В собственной постели или где-то в необычном месте,
Скорей всего в запретном. Бред ***
Прекраснее всего на свете бредить
И сходить с ума, когда на небе светит
Полная луна, и чувства эти
Помогают людям убежать от смерти.
Это вечность одного момента встречи:
Красное вино, хмельные речи, свечи.
После поцелуя обеспечен вечер.
М-м-м, это бесконечно.
Вот ведь, какая это штука непростая,
Прёт ведь прямо напролом, не уставая,
Рвёт ведь душу на куски, не утихая,
Сушит, убивая, манит, оживляя.
Словом, всем это практически знакомо с детства,
Идёт оно от сердца к сердцу
Вечно, и никуда не деться,
И никуда не скрыться от этого процесса. Это...

Припев:
Это любовь, любовь, любовь.
Это любовь, любовь, любовь.
Это любовь, любовь, любовь.
Это любовь, любовь, любовь.

Природный стимул

Я не был ботаником в школе, в школе,
Но ботанику очень любил, любил.
Настолько, что дома во дворике
Весёлый газон посадил.
И даже сейчас я в экстазе
От темы - тычинки и пестики,
Особенно радует практика,
А есть ведь такая профессия.
Ещё я любил дегустацию
Душистого хмеля и солода.
Мечтал, что когда-нибудь нацию
Я нашу избавлю от голода.
Теперь же я так не считаю, нет.
Я просто люблю природу, да.
В хорошую, даже плохую погоду
Я просто с неё улетаю.
Мне в армии снились видения,
Что я загорелый на Кубе
С винтовкой в руках охраняю
Плантации ценных растений.
И позже в бреду вспоминалось,
Что из медсанбата сестричка
Со мной до утра занималась,
И я всё решил на отлично.
Двадцать восьмого мая, мая
Мой персональный праздник, праздник.
В зелёной фуражке его отмечаю,
Как настоящий ботаник.
И нет никакого секрета, да,
В том, что природа нас любит, любит.
Знаю, она никогда не забудет
Рождённого ею поэта.

Припев:
Я не был ботаником в школе.
Я не был ботаником в школе.
Я не был ботаником в школе.
Я не был ботаником в школе.

Сейчас я взрослый мужчина
И три раза в неделю бреюсь, бреюсь.
Не трачу уже своё время, нет,
На всякого рода ересь, ересь.
А просто курю и бухаю,
Люблю и являюсь любимым
И, что бы вы думали, мне помогает?
Конечно, природный стимул, стимул.
Огромный в судьбе отпечаток
Оставил Чарльз Дарвин, Дарвин.
Мы, правда, похожи на обезьянок,
Кривляющихся в зоопарке.
Биолог, увы, не специальность,
Биолог - это тяжкое бремя.
С винтовкой в руках охранять семя,
Несущее нам реальность.
Я не был ботаником в школе, в школе,
Я в школе вообще не был.
Я пил по подъездам дешёвое пиво
И от мусоров бегал, бегал.
Теперь же, плоды пожиная,
Тружусь под открытым небом, небом:
Я сею, кошу, забиваю, сжигаю,
А после пишу об этом, этом.
Природа, родная мама,
Я тоже твоё творение.
Так дай же мне, мама, законное право
Иметь, что уже имею, имею.
Любить эти тонкие стебли,
Поникшие под тяжестью влаги.
Любить это чудное тело, тело,
Лежащее рядом в кровати.
Любить и являться любимым,
Ведь это природное чувство.
Я не был ботаником в школе,
Теперь мне обидно и грустно.

Припев:
Я не был ботаником в школе.
Я не был ботаником в школе.